Эдуард Васильев – Вспоминая Бориса Ганкина

Эдуард Васильев

 Вспоминая Бориса Ганкина

                   Давайте поверим,

                   что все мы вернемся –

                   и те, кто вдали,

                   и кого уже нет,

                   что как нибудь вечером

                    вновь соберемся

                   в той комнате теплой,

                   где памяти свет.

                                               Б.Ганкин

Борис Ганкин… С Борисом я познакомился уже здесь, в Америке, хотя с Ритой, супругой Бориса, знаком с первых послевоенных лет – она младшая сестра моего старого школьного друга Геннадия Немцова.

Ганкины в 1997 году пригласили супругов Райнесов и меня с женой Стэллой посетить Анн Арбор. Буквально с первых минут общения я понял, что передо мной удивительный человек. Приехав в Америку уже в совсем не молодом возрасте, он нашел применение своим способностям и интересам. Разумеется, здесь новую силу и новые мотивы приобрело его поэтическое творчество, которое всегда живо откликалось на все жизненные явления. Об этом можно говорить много, но лучше всего говорят стихи Бориса.

В Бруклине, в Еврейском центре Бенсонхерста есть Клуб любителей книги, членом которого я состою. Дважды Борис специально приезжал в Нью-Йорк, чтобы выступить у нас в Клубе. Он читал свои стихи так, что зал буквально замирал, звучали замечательные песни на его тексты, написанные сыном Леонидом и работавшей с ним в творческом содружестве бардом Натальей Чуйко.

Особенно мне запомнился визит Ганкиных в Нью-Йорк в 2001  году. Вечером 10 сентября, возвращаясь из поездки в долину Гудзона (я пытался, следуя примеру Бориса, показать как можно больше того прекрасного, что можно видеть в Америке), мы остановились в Манхеттене, чтобы посмотреть величественные здания Мирового торгового центра. Мы и не догадывались, что это было прощание с Близнецами: назавтра мир потряс злодейский террористический акт. И даже в эти  дни великой людской скорби Борис, оставаясь верен себе, говорил о человечности и силе любви:

          И когда Близнецы запылали,

          из-под неба, из пламени вниз

          не слова беспросветной печали,                   

          а слова о любви понеслись.

Борис и здесь, в Америке, как в молодые годы, с увлечением занимался туризмом. Именно в горных походах на Кавказ и Памир завязалась его дружба с Леонидом Райнесом. Наш визит в Анн Арбор превратился в целую череду увлекательнейших поездок и рассказов. Прежде всего, сам Анн Арбор. Борис любил этот город может быть и потому, что климат Мичигана напоминал ему о родной Беларуси.

           Вот дождем над Анн Арбором брызнуло,

          солнце сушит тропу промокашкой.

          Как домчали сюда безвизово

          наши лютики,

          наши ромашки?

А вот и Мичиганский университет, своей архитектурой живо напомнивший средневековые колледжи Кембриджского университета, в котором мне в середине 1970-х довелось провести несколько месяцев. И тут же, как контраст, как рывок в нашу современность, университетская библиотека, чем-то напоминающая стеклянную пирамиду на площади перед Лувром. Борис водил нас на фестиваль современной музыки и рассказывал об уникальных концертных залах Анн Арбора, о которых он знал не понаслышке – он любил музыку и часто с Ритой бывал в концертах.

Запомнилась наша поездка в Детройт, постепенно возрождающийся после бунта 1967 года. Очень интересен был визит в городок, основанный немецкими поселенцами и сохранивший все черты быта первопроходцев. Борис привез нас в Франкенмус, небольшой городок, в котором круглый год сверкает рождественскими огнями комплекс елочных украшений. Там мы на какое-то время сами превратились в восторженных детей. Обо всём Борис рассказывал с увлечением, с глубоким знанием истории, архитектуры, искусства. Но мы были не первыми и не единственными его слушателями. Он, как волонтер Еврейского центра Анн Арбора, постоянно проводил экскурсионные поездки для пожилых русскоязычных жителей, сочетая обязанности организатора, водителя и экскурсовода. Борис любил людей, и для него было жизненно важной необходимостью делиться с ними своими знаниями, находками, своим неравнодушным отношением к окружающей нас жизни.

От Бориса я часто получал по интернету информацию об акциях в защиту Израиля. Эта страна была для него постоянной любовью и болью. Чувствуя себя частичкой еврейского народа, он остро переживал те несправедливости, которые преследовали его народ на протяжении всей истории. Он пишет о своих впечатлениях от поездки в Израиль:

          Есть что-то генетическое в том,

          что узнаваем здесь мне каждый дом,

          и Яффские ворота мне знакомы…

          что здесь внезапно чувствую себя,

          как дома,

          находясь вдали от дома

Грустно говорить о Борисе Ганкине, этом замечательном человеке, в прошедшем времени. Да, пожалуй, и не стоит так говорить. Он остается с нами своими стихами, своим светлым образом, своим голосом, который по-прежнему звучит в автоответчике. И, слушая этот голос, понимаешь справедливость старой истины, что человек жив, пока память о нем жива. А память о Борисе, светлая и теплая, а именно таким человеком он и был, неизменно остается в наших сердцах.